Летопись монастыря

Глава вторая

Есть предания и скудные известия, что начало и замысел создания в Нижнем Новгороде крепостной твердыни относятся ко временам еще великого княжества Нижегородского, к 1370-м годам. Но убедительных археологических подтверждений пока не найдено.

Нижегородский кремль – древнейшее архитектурное сооружение в городе, самое старое каменное строение на территории области. Именно кремль является историческим и духовным сердцем города. Нижегородский князь Константин Васильевич заложил в кремле собор Благолепного Преображения Господня, который должен был стать главным храмом земли Низовской. С кремлем первоначально и его соборным храмом Преображения Господня тесно связана и история возникновения нынешней Крестовоздвиженской женской обители.

Зачатьевская обитель, в честь святого Зачатия Пресвятой Богородицы, — первая по древности из трех перечисленных. Она была основана еще в середине ХIV века супругой великого князя Нижегородско–Суздальского Андрея Константиновича – великой княгиней Анастасией Ивановной (в иночестве – Вассой, в схиме Феодорой, впоследствии причисленной к лику местно чтимых святых; память совершается 16/29 апреля).

Вскоре после смерти мужа, принявшего накануне кончины схиму с именем Дионисия, приняла и она иноческий постриг с именем Васса и поселилась в Зачатьевской обители, ею же основанной.

Как повествуется в Нижегородском летописце, родилась великая княгиня в Твери от родителей Иоанна и Анны, в княжение великого князя Иоанна Даниловича Калиты, при митрополите Феогносте. Научившись с младенчества Божественному Писанию, познав Ветхий и Новый Заветы, она желала принять иночество, но родители не дали исполниться ее желанию и выдали ее замуж, когда ей было всего двенадцать лет, за Андрея Константиновича, великого князя Суздальского и Нижегородского. В браке жила она скромно, ни во что не ставя суетную славу света. Проводила все дни в посте и строгом воздержании, сердечной молитве и неоскудеваемой милости убогим, тайно нося грубую власяницу под блестящею одеждой. Таким образом провела она в браке с благословенным супругом своим тринадцать лет, по истечении которых благородный князь Андрей Константинович скончался и был погребен в соборном Спасо-Преображенском храме, где уже покоился прах отца его. Блаженная же княгиня, безропотная перед судьбой своей, раздала все свое имение и одежды – часть нищим, частью церквам и монастырям, освободила своих крепостных и поступила в монастырь, ею же самой основанный – во имя Пресвятой Богородицы, Честнаго и Славного Ея Зачатия. И жила богобоязненно в тишине, питаясь за счет собственного рукоделия, проводя все время в посте и молитвах и в чтении Божественных книг.

Подражая ее примеру, постриглись в том же монастыре многие жены и вдовы княжеского и боярского рода; всего их было 110 человек. Жили они дружно и строго, общежитием. Феодора же до самой старости своей не ослабевала в своем трудном подвиге.

Блаженная княгиня, в схиме Феодора, почившая в 1375 году (по другим данным, в 1377 или 1378 гг.), погребена была в гробнице в усыпальнице Нижегородского Спасо-Преображенского собора.

Сам же Зачатьевский монастырь под кремлевским холмом долго пребывал в цветущем состоянии. Церковь его, освященная в честь Покрова Пресвятой Богородицы, рубленая деревянная (с 1621 года),
была по тогдашнему времени одной из богатейших по убранству из всех церквей города (после соборов).

Монастырь стоял на самом берегу Волги, неподалеку от мыса у устья реки Почайны, вблизи нынешних Красных казарм.

Не раз Зачатьевский монастырь горел вместе с другими городскими постройками, отстраивался, снова горел. В 1743 году от очередного пожара выгорел окончательно, «без остатку». Тогда-то по распоряжению епископа Нижегородского Димитрия (Сеченова) им была отведена земля около Георгиевского храма (возле нынешней Георгиевской башни кремля, там, где сейчас находится памятник летчику В. Чкалову), рядом с монастырем во имя Происхождения Честных древ Креста Господня. Здесь монахини построили себе кельи, обнеся их оградой. Некоторое время монастырь именовался Георгиевским, по одноименной церкви. Сюда же были переданы иконы и все имущество Зачатьевского храма. Сестры монастыря хлопотали о возобновлении своей обители на прежнем месте, веками освященном, но по различным обстоятельствам желание их не могло быть исполнено. Наконец в 1764 году – году екатерининских антицерковных реформ – при составлении штатов Зачатьевский монастырь, имевший к тому времени четырехсотлетнюю историю своего самостоятельного существования, был упразднен и причислен к кремлевскому Происхожденскому монастырю.

Второй монастырь, исторически связанный с современной Крестовоздвиженской обителью, — Воскресенский. Поначалу он находился внутри Нижегородского кремля, у Никольских ворот, пробитых около одноименной башни. Когда и кем была основана эта обитель, достоверно не известно, но она упоминается в нижегородской сотной грамоте 1621 года. И эту обитель постигла печальная участь: пожар 1715 года уничтожил монастырский храм, святые ворота, ограду и кельи. В 1723 году монахини (всего семь стариц), с уцелевшим имуществом, были переведены владыкой Нижегородским Питиримом также в Происхожденский монастырь.

Обитель строилась в начале ХVII столетия на средства государевой казны. Архимандрит Макарий (Миролюбов), историк и один из архипастырей Нижегородской епархии, также основание этого монастыря относит прямо к 1612 году.

С самого начала в обители был храм в честь Происхождения (изнесения) Честных Древ Креста Господня с приделом Василия Блаженного, Московского Чудотворца. Церковь со всеми монастырскими
строениями сгорела в 1715 году, но затем была возведена вновь попечением архипастыря, стараниями инокинь и усердием доброхотных дателей.

8 июня 1716 года храм был освящен митрополитом Нижегородским Сильвестром (Волынским) – в честь Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня. По храмовой церкви обновленный монастырь был наименован Крестовоздвиженским. В память этого освящения в обители сохранялся деревянный крест со следующей надписью: «Освятися жертвенник Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа в Богоспасаемом Нижнем Новее Граде в Происхожденском девичье монастыре во имя Воздвижения Честнаго Креста Господня…»

При архиепископе Нижегородском Питириме сюда поступило много монахинь, обращенных им из раскола, некоторые позже были даже настоятельницами (Иринарха в 1754 году, Матрона в 1756 году).

В 1764 году при составлении штатов и присоединении Зачатьевского монастыря к Крестовоздвиженскому последний был определен как монастырь третьего класса.

В таком положении обитель пребывала в течение сорока трех лет. В 1807 году игумения Крестовоздвиженского монастыря Дорофея (урожденная Мартынова, по мужу Новикова), управлявшая обителью с 1802 года, учредила в ней, с Высочайшего соизволения, общежитие (в память основательницы Зачатьевской обители великой княгини Анастасии Ивановны – святой Феодоры).

Основными правилами поведения для вновь поступавших в монастырь были следующие: беспрекословное послушание старшим, усердное исполнение послушаний, страх Божий, «труд в руках, молитва в устах, Богомыслие в уме и любовь в сердце».

Игумения Дорофея отличалась высокой духовной жизнью. Ее советы монахиням: «Молись ночью, чтобы никто не видал, постись так, чтобы никто не видал». Она не позволяла носить шерстяных и люстриновых ряс — все одеяние было простое, коленкоровое. «Ряса плоха, — а душа-то еще плоше!» — говаривала она.

Строгое общежитие сестер обители было замечено священноначалием, и класс монастыря был повышен до второго. Игумения Дорофея за учреждение общежития и ревностное о том попечение 23 июня 1811 года была награждена золотым наперсным крестом.

Из жития игумении Дорофеи

Урожденная дворянка Дарья Мартынова по воле родителей была выдана замуж за поручика Новикова. По кончине мужа, отказавшись в пользу детей (двух дочерей и сына) от своего имения (в том числе и от 20-и душ крестьян) и поручив их попечению ближайших родственников, избрала для себя путь иноческой жизни, укрепляясь наставлением святого апостола: Сущая истинная вдовица и уединенна уповает на Бога и пребывает в молитвах и молениях и день и нощь (1 Тим. 5, 5).

До поступления своего в монастырь была самая живая, образованная светская дама, не обладала даже, по собственным словам ее, никакими особенными духовными возбуждениями, тем более не имела склонности к молитве и духовной деятельной жизни. Овдовевши, она раз случайно заехала в Пензенский мужской монастырь, где настоятельствовал блаженной памяти отец архимандрит Израиль (впоследствии настоятель Нижегородского Макарьевского монастыря).

Прежде всего зашла она в церковь, в то самое время, когда сам настоятель с большим умилением читал во время положенного правила акафист Пресвятой Богородице. Тут благодать Божия коснулась сокрушенного сердца молитвенницы Дарьи. Она пришла в такое умиление, что с этой минуты решилась посвятить себя всецело служению Божию и для молитвенного подвига и для безмолвия идти в монастырь. После правила пригласил ее к себе настоятель и тут в духовной беседе об иноческой самоотверженной жизни еще более возжег в сердце ее ревность и пламенную любовь к Богу. Она не могла придумать, какой возложить на себя первоначально образ смирения и уничижения, и, уезжая от архимандрита Израиля, в знак самоотвержения вместо светской шали повязала свою голову салфеткой и в таком виде приехала к своей сестре, которая поражена была удивлением, увидев свою сестру в столь странном головном уборе.

По наставлению благочестивого старца Израиля, архимандрита Пензенского Преображенского монастыря, вдовица Дарья (30 лет) поступила в Пензенский Троицкий монастырь, в число послушниц. Исполняя неуклонно возлагаемые на нее труды и проходя монастырские послушания, Дарья обратила на себя внимание монастырского начальства и была пострижена в рясофор с именем Александры. С первых дней своего иночества монахиня Александра, усугубляя свои труды для пользы обители, являла собою пример усердия.

Начальница того монастыря, игумения Евпраксия, предложила ей как более других способной и ревностной монахине принять участие в изыскании достаточных средств к безбедному существованию
монастыря. Испросив благословение епархиального начальства и получив сборную книгу, вручила ее монахине Александре с тем, чтобы она немедленно отправилась в Москву за сбором доброхотных подаяний.

При исполнении этого послушания монахиня Александра имела случай быть в Нижнем Новгороде и представиться епископу Вениамину, который приглашал ее остаться здесь и поступить на место просившейся тогда на покой игумении Крестовоздвиженского монастыря. С благоговением и покорностью приняты были слова архипастыря монахиней Александрой, но на этот раз не могли в ней поколебать той мысли, с коей приняла она послушание от игумении Евпраксии, непосредственной своей начальницы, и она продолжила свой путь в Москву.

На обратном пути в Пензу она вторично была в Нижнем Новгороде. По обязанности своего звания представляясь Преосвященному Вениамину, монахиня Александра узнала от него, что на представление его Синоду о перемещении ее из Пензенского в Нижегородский монастырь получен уже указ с назначением ее в игумении сего Крестовоздвиженского монастыря.

По прибытии в Нижний Новгород в 1802 году 1 апреля монахиня Александра пострижена была в мантию, с наречением имени Дорофея, и того же года 22 июня возведена в сан игумении.

Игумения Дорофея, прекрасно устроив свою обитель, всего более старалась о нравственном ее устроении, проводивши всю жизнь в назидании духовном вверенных ей лиц и в непрестанной молитве ко Господу, пылая к Нему любовью, не оставляла при этом и занятий по хозяйственной части. При весьма малых средствах она испрашивала помощи Божией, заставляя петь утреню в своих келиях, с горячим усердием и обливаясь слезами, с воздеянием рук молилась, и молитва ее всегда была возносима святым ангелом ко престолу Господню: так что вскоре от неизвестных благодетелей присылали разные приношения для монастыря. Она с младенческой радостью благодарила подателей милости, побуждая к тому и всех сестер, и таким образом во всю свою жизнь руководствовалась верою, надеждою и любовью к Богу и ближним.

Сострадание к бедным игумении Дорофеи было беспредельно. Однажды приходила к ней женщина и со слезами просила пять рублей. Игумения приказала своей келейнице выдать ей деньги. Но келейница ответила, что денег нет. Игумения говорит: «Вот там возьми пять рублей и отдай бедной». Келейница представляет ей , что эти деньги последние, более ничего у нее нет, а нужд много. Бывшая в то время у игумении госпожа Б. сказала: «Матушка! Вы напрасно это делаете и притом отдаете последние деньги. Эти люди просят иногда без всякой нужды». Добрая игумения отвечала: «Ах, мой друг! Как же можно им отказать? Мы сами бедные и нищие, все получаем от щедрой Десницы творческой. Подающий монастырю взаем дает Богу. Надеюсь, что и Христос Спаситель в долгу не останется» И что же? Только что благодетельная игумения отпустила женщину, как в ту же минуту получает мешок лучшей муки и двадцать рублей денег.

При жизни блаженной памяти отца Серафима некоторые монахини Крестовоздвиженского монастыря отправлялись в Саровскую обитель для принятия благословения от великого старца. Об игумении Дорофее он отзывался с особым уважением: «Я люблю вашу матушку и уважаю; она прекрасная, богоугодная подвижница и святой жизни» Его спрашивали: «Разве вы, батюшка, знаете ее?» — «Нет, я не видал ее, но знаю ее духом».

Еще другой случай. Один купец приходит к игумении Дорофее и просит уплатить ему давнишний долг. Матушка просит потерпеть, говоря, что в настоящее время она не имеет ни одной копейки, но надеется, что Господь к новому году пошлет ей по крайней мере тысячу рублей, тогда она уплатит ему все должное. Верного на это предположение она ничего не имела, кроме твердой надежды на святое провидение, дающее пищу всякой плоти, и сказав это еще для того, чтобы по своей вере успокоить заимодавца. Наступил новый год. Слова игумении оправдались. Неизвестный благодетель действительно прислал в пользу монастыря тысячу рублей.

С введением общежития в Крестовоздвиженской обители число сестер заметно увеличилось; церковь и монастырские здания стали тесны. Кроме того, строения давно уже подвергались разрушительному воздействию почвенных вод. В 1809 году пожар, перекинувшийся из кремля, нанес значительные повреждения храму и части зданий и послужил окончательной и веской причиной для ходатайства настоятельницы монастыря о перенесении древней обители на новое место.

В начале 1812 года игумения Дорофея обратилась с прошением к епархиальному владыке, Преосвященнейшему Моисею (Близнецову-Платонову), о позволении избрать для построения обители другое место, недалеко от города. Архипастырь вполне одобрил благую мысль игумении и сам указал ей обширную площадку на пустынной тогда окраине Нижнего Новгорода, рядом с Казанским кладбищем и храмом. Территория эта принадлежала городу, но горожане уступили ее с условием, чтобы и по присоединении кладбища с церковью к монастырю можно было по-прежнему совершать погребения городских жителей.

20 апреля 1812 года вышел указ императора со следующей резолюцией: «Означенный Нижегородский Крестовоздвиженский общежительный девичий монастырь, согласно прошению игумении Дорофеи с сестрами, желанию горожан и согласию тамошнего губернатора, в рассуждении выше прописанных обстоятельств на просимое место переместить дозволить».

13 мая того же года последовал соответствующий указ Святейшего Синода, дозволявший монастырь «перенести на место, состоящее вне Нижнего Нова Города, при въезде в оный, при устроении тут Кладбищенской Казанской церкви».

Немедленно была начата разборка старого храма и некоторых монастырских зданий. Весною 1813 года было положено основание Крестовоздвиженской обители на новом месте.

К осени 1814 года были возведены наружные стены монастыря, внутри них – колокольня со святыми воротами и двумя палатками, восемь каменных корпусов, а также заложен фундамент соборной церкви; вне монастыря устроен гостиный двор.

6 (19) ноября епископ Моисей освятил больничную церковь в честь Богоматери Всех Скорбящих Радости и святого Василия Блаженного. Так как на новом месте собор еще не был готов, епархиальным начальством было разрешено празднование престольного праздника – Воздвижения Креста Господня – в Казанской кладбищенской церкви, построенной в 1798—1799 годах на средства нижегородского
купца Я.С. Стешева. В ней же проходили и остальные службы.

Наконец 17 августа 1823 года епископом Нижегородским и Арзамасским Моисеем был освящен главный собор монастыря – в честь Воздвижения Креста Господня. Позже, 30 июля 1825 года, архимандрит Благовещенского монастыря освятил у Крестовоздвиженского собора правый придел – в честь Похвалы Пресвятой Богородицы (по желанию епископа Моисея, пожертвовавшего сию икону) и во имя Священномученика Дионисия Ареопагита, а 20 августа того же года архимандрит Печерского монастыря Гавриил освятил левый придел собора – во имя Святителя Иннокентия Иркутского, по желанию благотворителей – купцов Басниных.

Внешне собор, украшенный пятью главами-куполами, имел форму правильного креста с центральным деревянным куполом. Как писал историк Н.И. Храмцовский, по своему внутреннему расположению храм был очень похож на Казанский собор в Санкт-Петербурге.

Огромный равноконечный крест собора (35 х 35 м) был вписан в круг соборной ограды, а оба они заключены в квадрат, образованный восемью жилыми корпусами, в свою очередь соединенными между собою деревянными галереями.

Весь монастырский ансамбль был заключен в правильный четырехугольник внешней ограды с башнями по углам. Звонница монастыря, высотой в тридцать четыре метра, с семью колоколами, возвышалась над главными западными воротами.

22 февраля 1831 года игумения Дорофея, основательница монастыря на современном его месте, скончалась.

По смерти игумении Дорофеи, богатой духовными дарами, земного достояния ее ничего не осталось. Не на что даже было купить гроб. Но Господь, хранивший жизнь ее, устроил премудрыми судьбами все нужное для достойного погребения избранницы Своей. Один ростовский купец, К.С. Сорокин, имел особое уважение к игумении Дорофее. Он ехал по делам в Нижний в то время, как она испустила свой дух. В ночном явлении на дороге, приближаясь к городу, он видел ее в церкви, в самих Царских вратах, надевающую на себе белую драгоценную мантию, на груди сияли бриллианты в виде звезды, на лице ее радость и красоты, церковь освящена ярким светом светильников. Это предвещало ему, по его соображению, радость и утешение при свидании с нею. Вышло напротив. С приятной надеждой он взошел в келию игумении и, к невыразимому удивлению, поражен был печальным зрелищем. Перед ним лежало бездыханное тело глубокоуважаемой им игумении. Он пал с горькими слеза ми на пол и долго-долго оставался в этом положении. Узнавши, наконец, о глубокой бедности, окружавшей умершую, раб Божий К.С. вынул 500 рублей и отдал их в распоряжение казначеи. И так все было приуготовлено лучшим образом к погребению достоуважаемой игумении. «Не рука ли Божия сотвори сия вся?»

Не ясно ли, что Промыслом Божиим назначен день, сочтены минуты для благовременного приезда чтителя усопшей рабы Божией, дабы совершить последний над прахом ее христианский долг с подобающим приличием.

Печальная весть о кончине благочестивой игумении пронеслась быстро по городу и окрестным селениям. День погребения был назначен на 24 февраля 1831 года. Народа и почитателей покойной игумении собралось в монастыре в великом множестве. Преосвященный Нижегородский Афанасий почтил память покойной, торжественно совершил литургию и отпевание почившей. По окончании отпевания Преосвященный, возвратясь из церкви в келию покойной игумении, сказал: «Вот и не стало у нас умной и благочестивой наставницы! Недаром она жила, а, как добрая раба Божия, своею жизнью, опытностью, благочестием приобрела Христу Спасителю многих последовательниц и украсила вертоград духовным венцом девственных подвижниц. Она вполне оправдала свое назначение, вполне соответствовала своему имени, которое знаменует дар Божий».

Оплаканная сестрами, игумения Дорофея нашла себе упокоение под той самой церковью, над устройством которой она так много и заботливо потрудилась, то есть под алтарем монастырского собора, и с этого времени все, в Бозе почившие, игумении Крестовоздвиженского монастыря стали погребаться там же, рядом с первоосновательницей. Стараниями игумении Веры в 1854 году под алтарем была устроена и освящена церковь в честь Иверской иконы Божией Матери, с одноярусным иконостасом.

Большую помощь игумении Дорофее оказывал священник монастыря протоиерей Андрей Петрович Ключевский. Отец Андрей с 1793 по 1807 год служил в селе Ключищи Княгининского уезда, а потом – в Нижегородском Крестовоздвиженском монастыре, при котором и скончался 26 февраля 1847 года. Выдающийся пастырь при нравственной чистоте своей жизни отличался глубоким христианским смирением, имел драгоценный дар – утешать людей в постигающих их несчастьях и наставлять в правилах христианского благочестия. Понятно, почему он был уважаем не только нижегородцами, но и жителями самых отдаленных глухих мест Нижегородской губернии, приезжавшими к батюшке за советами. За труды по обращению к Святой Церкви раскольников отец Андрей был неоднократно удостоен наград.

Игумению Дорофею на ее посту сменила монахиня Вера, постриженица и воспитанница Крестовоздвиженской обители, дочь дьячка села Вознесенского Нижегородской епархии. Заботами этой настоятельницы в 1838 году при монастыре было устроено училище, в котором стали обучаться на полном монастырском иждивении девочки-сиротки из семей церковнослужителей. Они познавали здесь Закон Божий, учились чтению, чистописанию, арифметике, грамматике и рукоделиям – золотошвейному делу, уборке икон фольгой, шитью по канве гладью. Надо отметить, что рукоделие, а именно золотошвейные работы, было одним из главных видов деятельности сестер этой обители, помимо, конечно, духовного монашеского делания. В монастыре вышивали священнические облачения, ризы на иконы, одежды на престолы, воздухи, плащаницы. Прекрасные золотошвейные работы сестер Нижегородского Крестовоздвиженского монастыря можно было встретить в Архангельске, Астрахани, Сибири, Закавказье и других местах России и за рубежом. Иконы, шитые серебром и золотом, игумения Вера имела счастье поднести в дар императору Николаю Павловичу в 1836 году, будучи удостоена благосклонного приема. В 1850 году игумения Вера поднесла от Крестовоздвиженской обители золотошвейные иконы с пеленами, с вышитыми российскими гербами великим князьям Николаю Николаевичу и Михаилу Николаевичу.

Не оставляла игумения своими заботами и внешнее обустройство обители. Так, в марте 1847 года она обратилась к епископу с письмом, в котором сообщала, что в соборном храме «на накатном потолке, в штукатурке появились значительные трещины». Чтобы со временем «не последовало какой-либо опасности», решено было потолок с кровлей и куполами перестроить. В результате от прежнего храма остались только стены, все остальное было переделано: вместо потолков были устроены своды и светлый купол, в главном алтаре поставлены новый иконостас, престол и жертвенник, написана часть новых икон. 17 августа 1848 года собор освятили. Главный алтарь – в честь Воздвижения Честного и Животворящего Креста Господня, южный – в честь Похвалы Пресвятой Богородицы и священномученика Дионисия Ареопагита, а северный – в честь Введения во храм Пресвятой Богородицы, святителя Иннокентия Иркутского и святого великомученика Димитрия Мироточивого.

В те же годы произошло расширение территории монастыря: на восточной, западной и северной сторонах возвели каменную стену, высотою в три с половиной метра вместо прежней низкой. Перестроили ворота и возвели по углам новые башни. Трудами игумении Веры и сестер был разведен прекрасный тенистый сад, ограждавший Крестовоздвиженский монастырь от мирской суеты и в последующие времена, когда город стал все ближе подступать к иноческой обители. За неусыпные труды по устройству монастыря, добрую и назидательную, нравственную и благочестивую жизнь игумения Вера была удостоена высочайших наград. Скончалась в 1857 году.

Из надписи на памятнике: «На сем месте покоится прах рабы Божией Святыя обители сея Игумении Веры, скончавшейся 1857 года декабря 8 дня, тщанием и ревностью которой обитель сия возведена на высшую степень совершенства и благолепия. Происхождение ея из духовного звания. Посвятила себя для духовной жизни 1815 года генваря 15 дня. Посвещена в Игуменьи 1831 года марта 25 дня.

За неусыпные труды в отношении управления и благолепное устройство соборного храма Всемилостивейше пожалована была в 1840 году Апреля 27 дня наперсным крестом, а в 1849 году июня 1 дня наперсным крестом, украшенным драгоценными камнями. Начальствовала в сей обители 26 лет 8 месяцев и 12 дней. Жития ея было 68 лет».

«Имена настоятельниц Дорофеи и Веры навсегда останутся памятными для Крестовоздвиженского монастыря: первая – учреждает общежитие, заводит больницу и устраивает новую обитель, вторая – поддерживает ее, перестраивает и украшает храмы, открывает училище, увеличивает собственность монастырскую, улучшает благосостояние обители и вообще возводит ее, можно сказать, на высшую степень возможного совершенства, и до всего этого достойная настоятельница достигает одной личной своей заботливостью и неусыпными попечениями» (Н. Храмцовский).

Надо сказать, что монашествующие в Крестовоздвиженской обители были размещены с необходимыми удобствами. В первом корпусе восточной стороны помещались кельи настоятельницы, во втором жили казначея и рукодельные сестры.

С южной стороны располагались корпус с трапезной, кухней и пекарней, а также училище. В западных корпусах размещались мастерские. Отмечая архитектурные особенности монашеских корпусов в нижегородской женской обители, И.М. Долгорукий в «Журнале путешествия из Москвы в Нижний 1813 года» писал, что к каждому из них были приделаны маленькие балконы «для вида зданию и воздуха живущих».

Подробнее внутреннее обустройство монастыря было описано священником обители Иоанном Соловьевым во второй половине ХIХ века.

В первом каменном корпусе в нижнем этаже устроена больница с церковью. Над алтарем ее, во втором этаже, находится так называемая читальня, в которой непрестанно, день и ночь, читали Псалтирь с поминовением усопших. Далее, над храмом и больницей, и рядом с ней, — кельи монахинь, служащих при больных и несущих псалтирное послушание. Здесь же была комната для домашней аптеки. Над корпусом возвышались глава и крест.

Следующий каменный корпус, к востоку, занимался настоятельницей монастыря с некоторыми сестрами. Собственно помещением для игумении был верхний этаж, а в нижнем располагались зала, гостиная и приемная комнаты.

В этом-то зале и гостиной монастырь имел счастье принимать у себя Августейших Гостей: Государя Императора Александра Николаевича, Государыню Императрицу Марию Александровну, Государя Наследника Цесаревича, позже благополучно царствовавшего Государя Императора, Александра Александровича с Его Августейшей Супругою Марией Феодоровной, Великих Князей, Княгинь и Принцесс. Государь Император Александр Николаевич изволил посетить обитель трижды, а Государь Император Александр Александрович — дважды. Все Высочайшие особы при своих посещениях всегда милостиво изволили беседовать с игумениями и осчастливливали обитель принятием чашки чаю и какой-либо вещи из монастырских работ.

В память о посещении обители Высочайшими Особами в игуменском корпусе сохранялись предметы мебели и посуды, которыми пользовались эти персоны.

В третьем каменном корпусе, на восточной стороне монастыря, находились рабочие комнаты – золотошвейная и образная; здесь жили казначея обители с сестрами.

На южной стороне, в ближайшем корпусе к казначейскому, помещалась монастырская трапезная. По монастырскому обычаю во время трапезования одна из монахинь читала житие дневного святого или же святоотеческое поучение. На небольшом возвышении находился стол, за которым трапезничали игуменья со старшими монахинями. А по сторонам, во всю длину стен, располагались столы с деревянными скамейками для остальных монахинь и послушниц. Рядом с трапезной находилась кухня. В верхнем этаже помещались кельи монахинь-столовщиц и огородниц: тех, которые готовили кушанья и подавали их, а в остальное время трудились на огороде, во фруктовом саду и в поле. На трапезном корпусе, как и на больничном, имелись глава и крест. В следующем корпусе, к западу от трапезного, в верхнем этаже помещались школа и общежитие для девочек-сирот с двумя монахинями-надзирательницами, а также хлебопекарня; в нижнем этаже – просфорная и квасная.

В двух корпусах на западной стороне помещались златошвейная, рукодельная и рухольная, или портняжная, где шили потребные одежды для всех сестер монастырского общежития. Несколько западнее, в пристрое колокольни, находилась рукодельня башмачная, где заготавливали обувь для сестер обители.

Последний корпус занимался так называемыми монахинями-церковницами, которые заведовали ризницей, свечами, кладбищем и наблюдали за отоплением, чистотой и порядком в монастырских церквях. Эти же монахини шили священнические ризы и другие церковные облачения.

Все восемь корпусов из камня были соединены между собой, как сообщалось выше, крытой деревянной галереей. Кроме каменных, на территории монастыря имелось много деревянных построек, где проживали многочисленные сестры, послушницы и трудницы.

О внутренней жизни обители того времени сообщалось также следующее.

Редкое десятилетие пройдет, чтобы из Крестовоздвиженского монастыря не была взята монахиня в игумении какого-либо из других монастырей Нижегородской и иных губерний (например, Тамбовской, Архангельской, Ярославской, Костромской, Казанской, Пермской) – для устройства новых обителей или для введения общежития и монашеского порядка.

И все они своею деятельностью, жизнью и распорядительностью заслужили себе добрую память, за что пользовались и монаршей милостью, выражавшейся неоднократно в монарших наградах, и благосклонным вниманием епархиального начальства и общества.

Одной из них была игумения Асенефа, возглавившая монастырь после игумении Веры. Родом из дворян Московской губернии, по окончании курса в московском Александровском институте она была домашней учительницей. По склонности к уединению поступила в 1821 году в Нижегородский Крестовоздвиженский монастырь. В монашество пострижена 29 октября 1825 года. Проходила послушания: клиросное, рукодельное и наставницы при монастырском училище. За успехи в должности наставницы училища неоднократно получала благодарности местных архипастырей и благословение Священного Синода. Определена настоятельницей Николаевского Арзамасского монастыря и возведена в сан игумении в 1851 году. В 1857 году награждена золотым наперсным крестом, а 24 января 1858 года переведена настоятельницей Нижегородского Крестовоздвиженского монастыря. В том же году удостоилась получить от Государыни Марии Александровны четки из разноцветных камней с золотым крестом и в знак особого Высочайшего к ней благоволения в 1865 году Всемилостивейше награждена золотым, украшенным драгоценными каменьями крестом из кабинета Его Императорского Величества. Управляла Крестовоздвиженским монастырем 10 лет и 6 месяцев; преставилась в 1868 году 11 августа, на 68-м году жизни.

Игумения Дорофея II была родом из крестьян Костромской губернии. В 1827 году поступила в монастырь, в коем безвыходно подвизалась 55 лет. Из них 12 проходила в должности ризничной и казначеи. Пострижена в монашество в 1851 году. В 1869 году единогласно избрана сестрами настоятельницей монастыря, в том же году возведена в сан игумении. Игуменствовала в течение 13 лет, служа образцом для инокинь во всех отношениях и отличаясь необычайным постоянством в трудах, касающихся благоустройства и благосостояния вверенной ей обители. Ее тщанием и стараниями приобретены почти все монастырские угодья. За таковую добрую жизнь и многотрудную деятельность она была удостоена Высочайших наград: в 1866 году ей пожалован был золотой наперсный крест, в 1877 году с Высочайшего соизволения разрешено принять и носить золотой, украшенный драгоценными камнями крест, подаренный ей гражданами Нижнего Новгорода в знак особого уважения к ее высоким нравственным качествам. В 1881 году Высочайше награждена золотым, украшенным драгоценными каменьями крестом из кабинета Его Императорского Величества. Скончалась 6 декабря 1881 года в возрасте 69 лет.

Игумения Вера II дочь нижегородского купца, поступила в Крестовоздвиженский монастырь в 1845 году. Пострижена в монашество в 1858 году. Проходила послушания в должности казначеи и благочинной. В 1882 году единогласно избрана сестрами настоятельницей обители. В этом же году возведена в сан игумении. Всемилостивейше награждена золотым наперсным крестом. Управляла монастырем один год. Из надгробной надписи: «При ея неусыпных заботах и старании великолепно и многоцветно обновлен стенною живописью сей монастырский Крестовоздвиженский храм и вновь устроена каменная ограда вокруг монастырской ярмарочной часовни». Скончалась 19 апреля 1883 года, в возрасте 63 лет.

Игумения Асенефа II, дочь диакона города Ардатова, поступила в монастырь в число воспитанниц училища в 1835 году. Пострижена в монашество в 1861 году. Была благочинной и казначеей монастыря. В 1883 году единогласно избрана сестрами настоятельницей обители и в том же году, 15 июня, возведена в сан игумении. Годом позже Высочайше награждена золотым наперсным крестом. А через год великий князь Владимир Александрович, в память посещения обители вместе с супругою, великой княгиней Марией Павловной, пожаловал игумении собственный кабинетный портрет Его Высочества. В том же году, по случаю 50-летнего юбилея подвижнической и многополезной жизни ее в обители, благодарными сестрами поднесен ей золотой с украшениями наперсный крест. 15 мая 1893 года игумения была награждена кабинетным крестом с драгоценными камнями. Управляла обителью 20 лет и 5 лет была на покое. Скончалась 25 сентября 1908 года.

Все шесть игумений были погребены в усыпальнице Иверской церкви под алтарем главного храма.

Последняя игумения монастыря, Мария, вдова потомственного гражданина Нижнего Новгорода, в миру Анна Александровна Соболева, управляла обителью с 1903 года. Ее стараниями были капитально обновлены Крестовоздвиженский соборный храм и кладбищенская Казанская церковь, создана иконописная школа, устроена часовня во имя Казанской иконы Божией Матери, сооружен новый корпус с богадельней. В 1904 году была Высочайше награждена золотым наперсным крестом от Святейшего Синода. Особое внимание игумения Мария уделяла строгой дисциплине внутренней «келейной» жизни и правильной постановке церковного пения. Регулярно проводились в монастыре духовные собеседования с монашествующими, в последние годы вел их старший священник монастыря Александр Троицкий. Беседы велись в монастырской церковноприходской школе, но желающих слушать было всегда так много, что они едва вмещались в школьное здание. Судьба последней игумении трагична. Именно на ее долю выпало возглавить монастырь в послереволюционное бурное время.

Протоиерей Александр Георгиевич Троицкий после событий Октябрьской революции вынужден был уехать из Нижнего Новгорода, служил сельским священником в селе Ярыгино, в 1938 году был репрессирован и погиб в лагерях.

Было в обители много стариц-монахинь высокой духовной жизни, любивших читать Слово Божие, жития святых, творения святоотеческие, строгих правил жизни личной, но снисходительных к немощам других, живших просто и носивших бедную одежду. Среди таковых – схимонахиня София (+1843), схимонахини Евфросиния, Евлавия, Феофания и Мария, благочинная монахиня Илария (+1877), ризничная Серафима (+1864), монахиня Поликсения (из рода Плешановых – благотворителей обители), Евникия (ее послал в Крестовоздвиженский монастырь сам преподобный Серафим Саровский) и другие.

Вес старицы вели подвижническую жизнь; но особенно своим благочестием выделялась и даже удивляла сестер обители строго иноческим житием первая схимонахиня – София, современница преподобного Серафима.

Вот что слышал отец Иоанн Соловьев от сестер-монахинь, хорошо помнивших покойную старицу, о ее блаженной жизни и кончине.

Как было отмечено выше, рядом с Крестовоздвиженским монастырем находилось Казанское кладбище. Отметим, что здесь было погребено много достойных и знаменитых нижегородцев: основатель Казанской церкви Яков Стешев с супругой, известный писатель Андрей Мельников-Печерский, чета Анненковых, княгиня Парасковья Евграфовна и княжна Дарья Леоновна Грузинские (первая – супруга, вторая – дочь князя Леона Александровича Грузинского, потомка царя Вахтанга), князь Владимир Васильевич Черкасский с супругой и другие. Среди погребенных у Казанской церкви много представителей священства: протоиерей Крестовоздвиженского монастыря Иоанн Иоаннович Соловьев, описавший историю обители, протоиерей Иоанн Григорьевич Листов, протоиерей Павел Петрович Иорданский и другие. Здесь же были похоронены сестры монастыря, среди которых была погребена Ирина Андреевна Гулимова, крестовоздвиженская монахиня, о случае с которой в «Нижегородских губернских ведомостях» (1849 г.) была напечатана, с одобрения духовной цензуры, следующая статья:

«Чудесное исцеление одной девицы в Светлый день Воскресения Христова, апреля 10 дня 1821 года, в Нижнем Новгороде. Уже более месяца получены здесь, в Санкт-Петербурге, из Нижнего Новгорода не только частные известия, но и официальные донесения об этом исцелении; на сих же днях получено оттуда подробное и совершенно несомненное сведение, основанное на исследовании, произведенном по распоряжению духовного и гражданского начальства.Следующее извлечение из сих сведений сделано со всевозможною точностью и большею частью словами самих донесений.

Исцелевшая девица Ирина Андреева 35 лет, местожительство ее в приходе Благовещенского собора, в доме родного брата своего, титулярного советника Кесария Андреевича Гулимова. По удостоверению родственников ее и соседей, на 17-м году своей жизни она сделалась больна горячкой и ломотой в голове, причем из ушей ее текла сильная материя и потом выпала заушная косточка.

Такая болезнь продолжалась у ней около года; и хотя она получила облегчение, но стала мало слышать и тупо говорить. В таком положении была она до 31 года своей жизни, чувствуя в голове своей почти всегдашнюю боль. Впрочем, при всей слабости своего здоровья она занималась портным мастерством для себя и для других; но с 29-го числа августа 1817 года она начала чувствовать в здоровье своем большую слабость и наконец лишилась зрения, слуха, языка и ног. В таком увечном состоянии находилась три года и семь месяцев, так что и с помощью других едва могла приподниматься, чтобы сесть на постели, прислоняясь к стене; а сидеть на постели просто и сходить с оной совсем не могла. Когда нужно было, ее носили на руках; пищу брала она из посторонних рук ощупью; а в случае какой-либо просьбы она давала знаки, стуча рукою и мыча ртом. И в ночи на самый день Светлого Воскресения Христова лежала она на том же болезненном одре своем с матерью своей, которая при старости своей служила ей в болезни, без всякой надежды ее на выздоровление. Но вдруг страдалица почувствовала легкость в ногах, облегчение в голове, свет в глазах, свободу в языке и способность слышать. В неизреченной радости она встала с постели сама по себе и пошла в ближнюю горницу, в коей первый попавшийся ей предмет было зеркало, в котором, увидев себя, она сказала: «Ах! Как я худа, — совершенно мертвая». Мать ее, увидев, что она ходит и говорит, от недоумения едва могла сделать ей несколько первых вопросов. Когда же она спрашивала ее об образе столь скорого освобождения от болезни, то исцелевшая рассказала: за несколько дней до праздника Светлого Воскресения Христова было ей во сне видение. Видела она себя в некоем храме, коего красота превышает всякое описание, и в нем некоего мужа, читающего книгу, украшенную золотом. Муж сей, думает она, был Иоанн Креститель; ибо лицо его весьма похоже на образ Иоанна Крестителя, находившийся в ее комнате. Муж сей благословил ее и послал к другому, тут же находившемуся мужу, в архиерейском облачении чрезвычайного величия и красоты. В деснице Его был крест. Дивный Святитель повелел ей приблизиться к Себе, но она в трепете от его величия не могла ступить с места. Он вторично повелел ей, и она, со страхом приблизившись к Нему, пала к стопам его. В сие время увидела она на ногах Его по глубокой ране; а после увидела, что таковые же раны были и на руках Его. Он благословил ее крестом, который был в деснице Его, и, дав облобызать ей спасительный крест, приклонился к ее уху и сказал: «Страдания твои кончились; в день Воскресения Моего ты будешь здорова».

После сего видения она видела другое. Именно за несколько часов до ее выздоровления видела она также во сне пришедшую к ней прекрасную девицу, которая приветствовала ее с праздником Воскресения Христова обыкновенным выражением «Христос Воскресе!» и сделалась невидимой. Проснувшись после сего последнего видения, она почувствовала в себе то исцеление, которым пользовалась до конца своей жизни.

Хотя от бывшей продолжительной болезни приметна была в ней слабость; но зрение – чисто, как необыкновенный дар Божий, и хождение твердо. На другой день Светлого Воскресения ходила она сама собою в Соборную Архангельскую церковь слушать обедню и после оной служила молебен в благодарение Господу Богу, воздвигшему ее от одра болезни.

По причине столь чудесного с нею события она решилась посвятить себя монашеской жизни, отказалась от употребления скоромной пищи и начала употреблять постную.

Вскоре по исцелении девица Гулимова по обету, ей данному, вступила в Нижегородский Крестовоздвиженский девичий монастырь. Здесь она вела примерную жизнь. Крест свой несла с великодушием истинной последовательницы Христовой. Кротость, беззлобие, послушание были ее украшением и неизменными свойствами. Кроме бедной ризы, своего ничего не имела. По этой благочестивой жизни называли ее: Божий человек. Нередко вспоминала она о том дивном явлении, какое предшествовало ее исцелению в 1821 году, и при этом воспоминании всегда приходила в необыкновенную восторженность. Иногда, взирая на небо, с чувством глубокого благоговения, говорила: «Вот Бог мой!» Сия раба Божия скончалась мирно в пять часов утра, 13 июля 1827 года».

Вокруг монастырского собора были погребены: потомственный почетный гражданин Михаил Феодорович Сухарев, бароны Дельвиги – Николай Иванович и Борис Николаевич, благотворитель Иван Ми хайлович Плешанов, доктор Сергей Петрович Полтанов.

В синодике монастыря были упомянуты представители самых богатых и аристократических фамилий: начинался синодик родом князя Александра Борисовича Куракина, князя Александра Николаевича Голицына, графа Александра Сергеевича Строганова, В.С. Шереметьева, князя Г. Грузинского, князя Цицианова и других, а из купеческих фамилий – Стешева (строителя Казанской кладбищенской церкви), Плешанова (фамилия, очень много благотворившая монастырю в лице всех своих представителей в течение столетнего периода существования монастыря вплоть до 1913 года), нижегородского купца И.Я. Вознесенского, казанских купцов Золотарева и Орлова, шуйского купца Посылина и др.

Ярким событием в жизни нижегородцев был ежегодный крестный ход на пасхальной неделе, когда из Оранок приносили в город чудотворную икону Божией Матери. Вот как об этом событии пишет известный нижегородский историк Н. Храмцовский: «В Крестовоздвиженский монастырь приносится чудотворная икона Владимирской Божией Матери из мужского Оранского монастыря, отстоящего от Нижнего Новгорода около шестидесяти верст. Это бывает в субботу на Пасхе. Еще за день, за два и более многие из жителей Нижнего Новгорода и окрестных мест, несмотря ни на какую погоду, отправляются, кто пешком, кто на лошадях, в Оранский монастырь и сопутствуют до Нижнего Новгорода святой иконе, некогда избавившей нижегородцев от моровой язвы. К ним присоединяются жители селений, лежащих на пути шествия иконы. В субботу же, почти после самой обедни, в городе делается движение: густые толпы горожан обоего пола и всех возрастов, жителей Кунавина, Бора, Печер и прочих окружных селений и деревень спешат к Крестовоздвиженскому монастырю, наполняют его стены и покрывают большую арзамасскую дорогу далее, чем на десять верст.

На монастырской колокольне, когда с нее сделается видным шествие иконы, открывается благовест, а по приближении шествия к обители начинается звон. В это время монастырское духовенство со святыми крестами и хоругвями, настоятельница и все сестры выходят к восточным воротам обители и, приветствуя лик Святой Девы пением тропаря: «Днесь светло красуется Нижний Новград яко зарю солнечную восприимше Владычице, чудотворную Твою икону…» и прочим, вносят его в храм; там совершается молебен с акафистом, повечерие и всенощная.

Икона остается в монастыре до следующего дня. В воскресенье, в 9 часов утра, ее переносят из монастыря в Преображенский собор. В этот день также бывает огромное стечение народа, который наполняет монастырь, Большую Ямскую, обе Покровки и площади – Верхнебазарную и Кремлевскую. В крестном ходу участвует все духовенство города и архимандриты городских монастырей. Икону Богоматери, с хоругвями и крестами, несут из монастыря до собора священники…

Икона Богоматери провожается до Крестовоздвиженского монастыря, с таковой же процессией, как и встречается. В монастыре тамошнее духовенство служит молебен, после чего икону обносят по монастырским зданиям и провожают в лагерь 4-го стрелкового полка, находящийся невдалеке от монастыря. Там также совершается молебен духовенством Михаило-Архангельского собора, а оттуда, уже в сопровождении иеромонаха и монахов, с крестами и хоругвями Оранского монастыря, икона Богоматери отправляется в свою обитель… Много нижегородцев и жителей окрестных мест провожают ее верст за пятнадцать и более, а некоторые – до самого Оранского монастыря». С 2007 года обычай крестного хода был восстановлен, сестры Крестовоздвиженского женского монастыря вновь встречали икону Оранской Божьей Матери у себя в обители.